Экономика и воспроизводство

Тезисно

Что есть экономика, и есть ли она? Интересно понять, что же происходит на самом деле.

Введу некоторые канонические определения.

Неоклассическая версия: экономика – это наука, изучающая поведение человека с точки зрения отношений между его целями и ограниченными средствами, допускающими альтернативное использование.

Еще одно более широкое и более политэкономическое определение: экономика есть наука об отношениях производства, потребления, обмена и распределения материальных и нематериальных благ и услуг.

Но надо сказать, что, во-первых, нет никакого устоявшегося универсального определения. Во-вторых, более 50% Нобелевских премий с 1998 года, полученных в области экономики, вручены за разработки теорий игр. Игры – это, конечно, очень здорово, но экономика здесь причем?

Отмечу, что в экономике есть только два типа решений: плохие и очень плохие. И в области альтернативного использования ресурсов существует только выбор между этими двумя версиями.

Теперь для начала нам необходимо быстро пробежаться по теме «деньги», и оттолкнувшись от нее, попробовать вытащить несколько иной взгляд на экономические процессы. На данный момент существует порядка двадцати значимых денежных теорий, которые были сформулированы в разные времена, начиная примерно с XVI века. Но картину это все равно не проясняет.

Есть металлическая теория денег Т.Мена – идеолога меркантилизма – и У.Стаффорда, очень простая, как апельсин. Деньги понимаются как богатство, и серебро с золотом – это и есть богатство, явленное к предъявлению. Канонический пример этой теории – лидийский царь Крез, и отсюда выражение: богат, как Крез. Второй пример – один из важнейших узлов Древней Греции – город Афины с его мощной экономикой, опирался на серебряные рудники. Я пока не обсуждаю, как и когда это стало иным, но это было, и все истории и легенды про доблесть защитников Афин без сомнения имеют место, но в основании все-таки лежали возможности серебряных рудников.

XVIII век – количественная теория денег Д.Юма, Ш.Монтескье, Дж.С.Милля – здесь деньги обсуждаются как средства обращения, и их стоимость определяется их количеством.

В этом же столетии появляется номиналистическая теория Дж.Д.Стюарта и Дж.Беркли, согласно которой деньги создает государство, оно же их печатает и определяет стоимость.

Дальше появляется то, что у нас принято считать добротной классикой – Д.Риккардо и У.Петти – деньги являются способом измерения затраченного на производство чего бы то ни было общественно полезного труда.

Дальнейший ход сделал К.Маркс, создав трудовую теорию стоимости – теорию прибавочной стоимости. И в этот момент у Маркса происходит одна довольно-таки сильная вещь – возникает апологетика переустройства общества за счет изменения системы экономических отношений. Об этом впервые было заявлено. И деньги в этом смысле выступают как универсальный регулятор экспроприации экспроприаторов: мы отбираем капитал у одних и перераспределяем его иным способом. Тем самым был брошен мощнейший вызов. К.Маркс, конечно, блестящий экономист, но порой кажется, что он сам не до конца верил в то, на что натолкнулся.

Теория К.Маркса была взята на вооружение и развита в политическом и экономическом залогах в совершенно блистательной работе В.И.Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма». И после того, как революция в 1917 году случилась, она показала, что практическое применение марксистского монетарного регулятора для перестройки экономики оказалась вполне приемлемым. Социум действительно оказался трансформируемым за счет перехвата прав собственности и денег.

Это, конечно, не могло остаться без реакции западной экономической мысли, потому что понятно – мы-то двигали построение социализма, а Западу нужно было защищаться. Поэтому возникают монетаристские модели Л.Мизеса, Ф.Хайека и далее всей Чикагской школы во главе с М.Фридманом. Базовый тезис там такой: есть банальное уравнение Фишера, где масса денег на скорость оборота равна сумме денег.

Перед этим, конечно, была книга Дж.М.Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег». Тезис, который был заявлен Кейнсом в 30-е годы XX века, звучал так: экономика может быть управляемой. То есть, если мы регулируем склонность к накоплению, склонность к потреблению, используя эффекты мультипликатора, то мы сможем управлять экономикой.

В той или иной форме кейнсианские результаты и теоретические заходы сработали. В целом ряде западных экономик идея регулирования прописалась.

Дальше стоит упомянуть кембриджскую школу, это А.Маршалл, Дж.Кларк и А.Пигу, плюс теория рациональных ожиданий Р.Э.Лукаса и теория общественного выбора Дж.Бьюкенена. Там идея состоит в том, что мы можем управлять интенсивностью денежного обращения за счет воздействия на психологию людей, на социально-психологические основания потребления. То есть, если мы сможем управлять способами и стилями потребления, мы урегулируем денежную массу в обращении.

Но дело в том, что все эти теории очень охотно в той или иной степени отвечают на вопрос о том, как деньги можно использовать, но лихо сворачивают с темы: а что же такое деньги. Давайте попробуем по этому поводу немного поговорить.

Деньги являются чистым количеством, и провоцируют такой исследовательский подход – количественный. Но в тот момент, когда принципы функционирования могут быть описаны формальным математическим объективатором, математическим аппаратом, возникает полная иллюзия их самостоятельной субъектности. Мы видим формулы, видим движение, слышим потрясающие слова об опционах на фьючерсы по модельным схемам, и кажется, что существует некая странная субстанция – деньги, которые каким-то образом влияют на происходящее. Но дело в том, что товар – это вообще-то говоря смысл, приобретаемый покупателем. Застолблю сразу несколько определений «смысла» и постараюсь это сделать достаточно широко – все пригодятся.

1. Смысл – это разделенная с другими мысль.
2. Смысл – это знак онтологического интендирования.
3. Смысл – это рациональная транскрипция сверхчувственных ожиданий.

Рынок при этом взгляде на выявление смыслов – является рефлексией, верификацией и наглядным воплощением существующей системы ценностей общества. Рыночная стоимость любого ресурса, или оценка его смысла, формируется внутри социокультурной системы, и в рынке она только всплывает как нечто видимое в количестве. А понятие «денег» в каждом случае – это производная от мировоззренческих оснований каждой социокультурной системы. Каковы ценности, какова онтология социума, таковы и деньги, поскольку именно на это опирается структура конвертации ресурсов друг в друга, и, собственно, непосредственно конъюнктура торговых транзакций.

Если представить себе онтологически выстроенную иерархию смыслов в обществе, то видно, как они отражаются в чистом количестве.

Вообще-то говоря, западная экономическая мысль искала кроме рыночных и иные формы. Хотя рынка, как – по каноническому определению – совокупности обособленных товаропроизводителей, связанных между собой и имеющих полную исчерпывающую информацию о том, что и почем производит другой, просто не существует.

Карл Менгер в работе «Основания политической экономии» сформулировал тезис о том, что существуют вообще два понимания экономики. Одно – формальное с точки зрения поведения рационального индивида, максимизирующего полезность в условиях ограниченности или дефицита ресурсов, а другое – субстантивистское с точки зрения общества, целью экономической деятельности которого является обеспечение себя средствами существования. Поэтому экономика является встроенным институтом, который можно анализировать только в контексте всей системы связей, культурных отношений и традиций. И определяющий характер экономика имеет только в очень небольшом интервале капитализма как свободной конкуренции.

Далее обратимся к замечательному экономисту Карлу Поланьи, который сказал, что рыночный обмен без сомнения существует, но помимо него есть и такие вещи, как реципрокность – взаимообмен дарами, а также редистрибуция – сбор благ в центр и перераспределение их из центра. Эти три формы сосуществуют.

Время рынка, если оно и было, то уже закончилось.

Обратите внимание, что я говорю:

• экономика развивается от кризиса к кризису,
• экономка устроена совершенно непонятными способами с точки зрения принципов обмена (реципрокность, редистрибутивность, товарность),
• экономика вообще способна развиваться.

При этом я хочу сформулировать один тезис – развивающиеся страны навсегда останутся развивающимися. Никаких переходов в развитое состояние не произойдет. Позже мы еще вернемся к этому утверждению.

Возвратимся снова к деньгам. Есть версия, что первоначально идея денег возникла из ситуации храмового обмена, когда существовало культовое место, куда приносились жертвы, и жрецы все время вынуждены были соотносить цыпленка, барашка, быка и т.п. А это – постоянно воспроизводящийся процесс, при котором устанавливались некие меновые пропорции.

Все просто: обменивали принесенные жертвы на золото. Так как через храмовый обмен проходили все, то необходимость обменивать принесенные жертвы на золото перед входом в храм становилась осмысленной. И раз уж этот процесс был запущен, то дальше торговый обмен распространился и на другие сферы. Необходимость отпускания товара с военных складов путем обмена быками исчезла – никакая логистика этого не выдержит. С деньгами надежнее будет.

Деньги как свернутые знаки ценностей социума являются производной от онтологии социума. В них сидит нечто позволяющее соотнести их ценность со смыслами социума, в зависимости от тех смыслов, за которые они цепляются. Ведь есть еще и уникальные смыслы, которые деньгами не берутся, поскольку эти уникальности не редуцируются до простых смыслов.

Я в данном случае говорю не о смыслах, а о деньгах, которые детерминированы состоянием общества, его менталитетом, онтологией. Получается, что по этой теории сущность денег всегда разная, поскольку русское общество отличается от американского и от китайского. У нас разные мировоззрения, разные картины мира, хотя все мы и выглядим одинаково: два глаза, два уха, один рот. Ментальные группы разные, и деньги разные. То есть, нет универсально-глобального представления о деньгах.

В части наличия смыслов – да. В части наличия глобальной финансовой системы – нет. Там деньги являются чистым количеством, там смыслы редуцированы до режима потребления. Там все одинаково. И когда мы говорим о мировой финансовой системе, то США – это не более чем место базирования.

Сейчас система базируется на США, а перед этим базировалась на Генуе, Венеции, Нидерландах, Великобритании. А итальянская черная аристократия (черная она – потому что, когда случилось Авиньонское пленение, они в знак траура двести лет носили черные костюмы) по ряду оценок контролирует половину мировой финансовой системы.

Напоследок я бы хотел отметить: в подавляющем большинстве случаев экономика идет за процессом. Теория идет за практикой. Был только один случай, когда теория опередила практику: 1917 год, Россия. Все остальное – это после того, как мы что-то увидели – объяснение и толкование увиденного. По большому счету, в мире никакой опережающей экономической науки нет!

Именно поэтому мы и взялись за создание экономики витальности как теории, опережающей практику.